«Изуродованные тела и лица.. Когда знаешь, что сам мог бы оказаться на их месте. Лежать вот так же, как и этот мальчик. С разбитой головой, вывернутыми ногами и остекленевшим взглядом, направленным в никуда. Или .. человек то же самое животное. И так же можно живьём сжигать кожу: медленно, равномерно.. А она будет расползаться, становясь дырами, через которые просвечивает мясо. Живое тело по-прежнему будет содрогаться в предсмертных мучительных конвульсиях. Неприятно, да? А мы просто стоим и смотрим.. И не можем представить на месте окровавленного куска мяса, который за 2 минуты до взрыва был человеком, себя. И слушаем.. И пишем…»
Вскакиваю из-за стола, опрокидывая кружку с чаем. Плохо. Страшно. Представил.
И это то, что пытается скрыть общество. То, что даже телевидение не в состоянии показать. Одна отрубленная топором голова пленного перед камерой – предел. Зачем снимать ужастики, когда реальность намного страшнее? Когда понимаешь, что оторванные рук и ноги – не поролон, а конечности, по которым до сих пор течёт кровь, постепенно выливающаяся на грязный серый асфальт.
Меня мутит. Не в физическом смысле. На это я крепок. В моральном. Мутит от того, что люди способны на такое. Что есть те, кому это доставляет удовольствие. Это нельзя назвать садизмом. Это…. Нечто. Это МЫ. Это ЛЮДИ.
Есть счастливцы, кто этого не видел. А если бы посмотрел весь мир? Что тогда? Восстания? Войны? Конец мира? Мы близки к этому. Всё когда-нибудь станет явным. И тогда…