[starr-rk]

Да, страдал я над этим всего ничего. Выкладываю, ибо сомневаюсь, стоит ли вообще продолжать. Так что попрошу комменты мне оставить. Здесь очень много, но это самое начало, хотя это и так понятно. Черновой вариант. Ошибки, описки и все остальное на моей совести, позже исправится.



Сегодня утром я проснулся и понял, что вас больше нет. Странное чувство. То есть, вы есть, конечно. Но не со мной. Не в моей реальности.

Я уже достаточно давно работаю один. У меня не хватает времени на воспоминания. Но сегодня, видимо, день такой, что я проснулся от чувства недостаточности. Какой-то лишённости. Как будто забрали частичку меня.

Встал, прошёл в кухню и включил чайник. Что ни говорят, а кофе не всегда оказывает тонизирующее действие. Поэтому я предпочитаю пить его ближе к вечеру. Зато чай не подводит. Мои всегда удивлялись: «Как он может пить пол-литра чая из двух пакетиков с семью-восемью ложками сахара.. размешивая?!» Могу и всё.

Пока я размышлял, чайник вскипел и я проделал все необходимые операции. Уже с кружкой в руках взобрался на стол рядом с подоконникам и уставился в окно. Порой у меня бывает такое настроение: грустно, тоскливо, чего-то явно недостает.. а чего – не понятно. И тогда начинается: утром и вечером часами просиживаю у окна, поздно засыпаю и с утра не слышу будильника, опаздываю на работу, перестаю есть. Ругать меня, конечно, никто не собирается, но всё равно немного неприятно. В такие моменты хочется хоть ненадолго, хоть на минуточку вернуться в прошлое и пережить те радостные, а возможно и грустные моменты жизни, которые мы разделили. Посмотреть на нас молодых, амбициозных и полных сил. Иногда серьёзных, а иногда и совершенно безответственных. Становится невыносимо грустно от того, насколько теперь это всё далеко. Мы уже никогда не сможем встретиться в первый раз, познакомиться, в первый раз сходить все вместе в кафе и погулять. В такие моменты понимаешь, насколько стал стар, даже если тебе всего ничего и жизнь только начинается.

Словно перелистывая альбом с фотографиями, перед взором всплывают картинки нашего общего прошлого…



***



В La:Sadies я пришёл не так давно: всего около полугода назад, но это группа уже была достаточно известна в определённых кругах. Мы отыграли вместе всего несколько выступлений, однако после последнего ко мне подошёл Кисаки и попросил выйти с ним на улицу. Я захватил сигареты и мы вместе спустились во дворик клуба, в котором только что выступали.



- Каору, я хочу уйти из группы, - сказать, что у меня был шок – не сказать ничего. Сигарета, которую я хотел раскурить, вывалилась из рук.

- Чего?

- Я ухожу. Я больше не буду играть в La:Sadies. Я себя исчерпал, -Кисаки говорил ровным голосом, как будто рассуждал о каком-то повседневном событии.

- А.. как же мы? – я по-прежнему был в ступоре и плохо соображал. В данный момент мне казалось, что этот человек не просто покидает группу, а предаёт нас - своих друзей.

- Вы продолжите начатое мной. Я постоянно буду за вами следить и поддерживать. Не переживай. Теперь главное сказать об этом ребятам… - Кисаки опустил глаза и я понял, что сделать это придётся мне. Но на всякий случай уточнил.

- Ты сам им скажешь?

- Нет. Это то, о чём я хотел тебя попросить. Я не смогу смотреть им в глаза.. – впервые в жизни я видел всегда такого строгого и решительного лидера готовым расплакаться. Я понимал, что группа для него – это всё, но никак не мог взять в толк, почему он уходит.

- Но Кисаки.. почему?

- Вы стали достаточно самостоятельны, чтобы я и дальше оставался с вами. Связь мы не потеряем, обещаю. Но теперь я буду работать с другими ребятами и пытаться дать им тот толчок, с которого начали и мы. Я уверен, вы справитесь и добьётесь своей цели.

Говорить больше не было смысла. Я понимал, что раз он сказал, что уходит, значит так оно и будет.

С минуту мы стояли и смотрели друг на друга, а потом я неожиданно даже для себя обнял его.

- Хорошо. Пусть так будет.

Мы вернулись к ребятам и продолжили веселиться как ни в чём не бывало. Лишь иногда, когда говорил Кисаки, в его голосе слышалась печальная нотка, словно он говорит с нами в последний раз. Её слышал лишь я.

Через два дня в нашей ещё совсем маленькой на тот момент студии собрались четверо. Все, кроме лидера.

Я долго сидел и смотрел в пол, не решаясь сказать, для чего собственно обзвонил всех и попросил явиться в воскресенье утром. В тот момент передо мной проплывали картины такого недавнего нашего общего прошлого: вот я первый раз познакомился с ребятами из никому тогда неизвестной группы La:Sadies, через полгода Дай предложил мне попробовать сыграть с ними, и наш первый концерт. Я был счастлив. Мы завалились в маленькую кафешку и просидели там почти до утра, строя грандиозные по своим масштабам планы на будущее. А потом долго отходили от страшного похмелья, раз за разом отменяя репетиции.

И тут.. как гром среди ясного неба. Планы по достижения тех же высот что и X Japan рухнули. А ребята об этом ещё не знают.



В тот день, помню, я ещё долго просидел в своём кресле, обдумывая сказанное Кисаки. Его решение об уходе совершенно сбило меня с толка, но я понимал, что чтобы совершить задуманное надо работать и работать. С ним или с другим басистом, но надо.

И мы продолжили выступления. Некоторое время нас мучили вопросом про уход лидера, а мы отмалчивались, ссылаясь на незаинтересованность в дальнейшей карьере. Постепенно люди забыли. Но группа по-прежнему обходилась без басиста. На выступления я просил своего знакомого немного поиграть, но на этом всё заканчивалось. Мы выпустили несколько синглов, но особо выдающегося успеха они не принесли. Постоянные концерты изматывали, а поиски нового музыканта на место Кисаки не оканчивались успехом.



Однажды уже достаточно поздно ночью я, несмотря на усталость после концерта, решил прогуляться пешком до отеля, в котором мы остановились.

Завернув за угол я увидел сидящего на корточках человека и мелькающий огонёк. Свет фонарей сюда не доходил, поэтому его почти не было видно. Наверное, он пытался закурить, но у него не получалось. Я подошёл к нему и предложил свою зажигалку. В ответ на меня уставились два чёрных глазика, горящих в темноте как фонарики.

- Спасибо, - тихий голос разрезал тишину ночного переулка. Парень протянул руку, взял зажигалку и щёлкнул около кончика сигареты. На минуту огонёк осветил его лицо. Я удивился: глаза не сильно, но заметно подведены чёрным карандашом, длинные прядки волос частично скрывают лицо.

- Меня Каору зовут.. – я нерешительно потоптался рядом. Не зная, продолжать стоять или присесть рядом.

- Каору? – парень щёлкнул зажигалкой прямо у моего носа, отчего я шарахнулся. Он моментально поднялся с ног и возвысился надо мной. Хотелось сказать долгое «э-э-э…» потому что таких высоких японцев я, если честно, ещё ни разу не видел. – А я тебя знаю! Ты только что выступал тут недалеко, да? Я тебя сразу заметил. Я там был. Мне очень понравилось! – в его голосе было столько восторга, что я онемел. – А меня Тошимаса зовут. Я тоже в группе играю. D+L называется. Слышал? Я там басист.. – в этот момент меня что-то больно кольнуло в сердце. Вспомнился Кисаки. – А что ты тут делаешь так поздно? Концерт ведь закончился. Почему домой не идёшь? – я никак не мог соорентироваться в том океане вопросов, которым затопил меня Тошимаса. Да в принципе, это, как я понял, и не было нужно. Его ответы мало интересовали. – Да, кстати, ребята меня больше Тошией называют, чем Тошимасой. Говорят, слишком долго. А ты куда идёшь? – это был последний вопрос на который он, судя по всему, хотел получить ответ, поэтому замолчал и больше не говорил.

- Я..ээ... домой.

- А ты разве здесь живёшь? Если бы ты жил здесь, то я бы точно тебя знал. А так..

- Мы с ребятами остановились в отеле. Там пока и живу. – Я сам не заметил, как пошёл своей прежней дорогой, а Тошия – за мной.

Он ещё много что-то говорил про свою семью, жизнь, увлечением игрой на басу. А я просто шёл и иногда поддакивал ему. В тот момент мои мысли полностью оккупировал Кисаки. А как-то слишком реально вспомнил тот последний разговор у клуба. Последний. Он обещал, что будет держать связь и я ему поверил. Но он не оправдал моих надежд: больше мы не созванивались и не виделись. Я знал, что он играет в группе Mirage. Иногда смотрел их выступления по телеку, но не более того.

Я сам не заметил как подошёл к временному пристанищу группы. Остановился и обернулся, наткнувшись взглядом на Тошию. Он стоял в нескольких шагах от меня и смотрел себе под ноги. Я молчал.

- Я.. пойду .. – он явно чувствовал себя немного неуютно. Видно я слишком явно его не слушал. – И вот твоя зажигалка. Спасибо.

- Угу... Хочешь, заходи завтра, поболтаем. Я познакомлю тебя с ребятами, - сам не понял, зачем это сказал. Может хотел вину загладить? Но увидев его сверкающие в темноте глазки мне стало приятно и я решил, что сделал правильно. – Ну.. до завтра?

- Хай! – он радостно поклонился, – пока! – и вприпрыжку поскакал в сторону вокзала. Я проводил его взглядом и стал подниматься в номер.

На следующий день часа в три, когда мы как раз собирались отметить удачно прошедший концерт, в дверь моего номера постучали. Я ещё раз глянул в зеркало и пошёл открывать. На пороге стоял сияющий Тошия и держал в руках пять коробок конфет и огромный вкуснопахнущий пакет. Я опешил.

- Привет! – радостно прощебетал он и заскочил в комнату. – Я принёс вам подарочек, - он потряс коробками перед моим носом. – А это мама приготовила, - смущённо добавил он и протянул пакет.. с пирожками.

- Как ты узнал номер моей комнаты? – мне просто было нечего сказать.

- У портье спросил, - сказал Тошия и смутился ещё больше.

- А-а.. – я сам поразился собственной непроходимой тупости. – Ладно, идём. Ребята уже ждут.



Его и его подарки приняли на «ура» и просили передать Хара-сан глубочайший поклон. Особенно пирожки понравились Шинье, который на удивление быстро улепётывал их за обе щёки.

Вместе мы просидели до поздней ночи. Много говорили о музыки. Оказалось, Кё слышал песни D+L и они ему очень даже понравились. Тошия был польщён и пообещал подарить Кё их первый альбом.

А на следующий день надо было уезжать, потому что ещё двое суток и снова концерт. Теперь уже в трёхстах километрах от Нагано, места нашей нынешней дислокации. Надо было выдвигаться. Мы с Тошией обменялись телефонами и договорились по возможности встретиться.

Возможность представилась очень и очень скоро.





Мой друг, который играл с нами в качестве временного басиста женился. Они с супругой хотели перебраться в какое-нибудь уединённое место на берегу моря, поэтому его членство в группе больше даже не стояло под вопросом. Под вопросом стояло другое: либо мы ищем нового басиста, либо группу нужно распустить. Второго исхода дела не хотелось никому, но он был более реален, чем первый. Вопрос оставили до конца недели и разошлись по домам.

Я медленно брёл по тёмной улице. Редкие фонари освещали дорогу своим тусклым светом. Прохожих почти не было. Я завернул за угол и увидел сгорбленную тень у подъезда. Подошёл и, споткнувшись, чуть не налетел на паренька, смотрящего себе под ноги. Он поднял на меня глаза.

- Закурить не будет? – ошибся, голосок был явно не пареньковый. Я молча достал зажигалку, протянул ему, подождал, пока он затянется и шагнул в темноту подъезда, едва расслышав тихое «спасибо».

Лифт, как выяснилось, сломался. Поэтому мне пришлось тащиться на восемнадцатый этаж пешкарём. Поднимаясь по лестнице я мысленно позавидовал одногруппникам: они все жили на четвёртом. Сговорились что ли? Устав, я остановился на лестничной клетке между восьмым и девятым этажом и прислонился спиной к стене. В голове всплыла картинка человека у подъезда, и тут в мозгу что-то щёлкнуло: Тошия. Вот кто нас спасёт! Не чувствуя под собой ног, я мотанул сразу на восемнадцатый и от радости ломанулся в закрытую дверь. Обжигающий холод металла и понимание того, что через десять минут на лбу будет шишка, отрезвили. Трясущимися от радости руками я стал искать ключи. Наконец попав в квартиру, я быстро скинул ботинки и побежал к телефону. Рядом с ним лежала записная книжка, в которой на листочке с буквой «Т» было аккуратно выведено «Тошия» и его номер телефона.

Я быстро набрал заветные цифры и стал ждать, когда длинные гудки в трубке заменятся голосом.

- Моши.. – сонное, еле слышное. Я даже не глянул на часы. А стоило бы.

- Тошия!

- Ано.. кто это? – видимо, я его всё-таки разбудил.

- Это Каору. Тошия, ты очень срочно нужен.

- .. А-а, Каору, привет. Не ожидал, что ты позвонишь… так поздно, - его голос заметно повеселел и это радовало. – Что такое?

- Тошия, у меня к тебе предложение.. – я выдержал паузу, во время которой немного отдышался

- И?

- Тошия, переходи к нам в группу.. – несколько секунд молчания и какой-то глухой удар. – Э-э-э.. Тошия.. ты там как, в порядке?

-…А..ага.. да.. то есть. В порядке.. - он замолчал ещё на мгновение. – Каору, ты шутишь?

- Нет, не шучу. Ты нам просто необходим. Жизненно важен. Без тебя мы умрём, - и это было правдой.

- Я.. я должен подумать.. Сколько у меня времени?

- Три дня.

- Я позвоню послезавтра вечером и скажу точно

- Ок. Жду. Счастливо и .. спасибо.. – в тот момент я уже точно знал: он согласен.

- Удачи.

Я выключил трубку и медленно скатился с кресла на пол. Было хорошо. Невообразимо хорошо и легко. И вздувшаяся шишка больше не входила в круг насущных проблем.



Через неделю мы уже репетировали все вместе. Надо признать, Тошия был действительно классным басистом. Не знаю, как его отпустили «дэли», но теперь он работал с нами.

Встречали мы его на вокзале всем составом. В принципе пропустить такого высокого парня было нереально, но дополнительным ориентиром для нас служил Шинья: как только двери вагонов открылись он моментально учуял знакомый запах пирожков. В общем, ходили мы гуськом по перрону, пока не увидели голову, торчащую над всеми остальными. Кё стал подпрыгивать и махать рукой через толпу, но его не было видно. Поэтому Дайске посадил Кё себе на плечи, и теперь они прыгали уже вдвоём. Я наблюдал за ними и улыбался. Я знал, что мы сработаемся.

Через полтора часа вся компания мирно сидела в автобусе. Дай и Кё видимо устали махать Тошие, поэтому мирно сопели друг у друга на плече. Басист устроился рядом с Шиньей и пакетищем пирожков, который ударник никак не хотел выпускать из рук. Они тихо о чём-то перешептывались, при этом Тошия активно жестикулировал. Наверное объяснял, как его мама месит тесто для шиньеного теперь любимого лакомства.





В течении полугода мы выступали. Нельзя сказать, что оставались на прежней планке, но и взлетели тоже не очень высоко.

Осенью я стал подумывать о смене стиля группы. Достаточно долго мне не удавалось прийти к какому-то решению. В конце концов, намучавшись, мне показалось неплохой идеей вынести это на всеобщее голосование. Ведь за почти полтора года мы не смогли достичь каких-то действительно стоящих результатов. Так может стоило просто сделать пиар-ход? Попробовать привлечь внимание публики к группе путём смены имиджа?

На следующее я пришёл в студию в приподнятом настроении. Как выяснилось позже – не у одного меня оно было таким хорошим. Стоило открыть дверь, как мне в лоб тут же попала барабанная палочка. Поймать не успел. Увернуться – тоже. На месте «тошиевской» шишки, которую и набил в тот счастливый вечер, будет расти новая: «шиньевская». Это я принял как должное. Но вот медиатор в глаз – нет уж. Извините. Я вам не магазин ходячий.

Скажем так, прочистил горло. Палочки и медиаторы моментально перестали летать, а Дай, Шинья и Тошия превратились из клубка в самих себя.

- Ну и что здесь происходит? – я решил построить из себя сердитого отца.

- А чего так тихо стало? – в комнату вошёл Кё и, не заметив меня, продолжил, - я-то думал, война началась, почти до убежища дошел, получив боевое ранение в голову. Палочка прошла на вылет, мозг не задет. А вы тут бэмс и… - внезапно вокалист остановил словесный поток, заметив странно серые рожи одногруппников. У Дая нервно дёргался левый глаз, у Тошии явно свело пальцы, а Шинья стоял как солдат по стойке «смирно». Козырька только не хватало. Кё повернулся и нос к носу столкнулся со мной.

- Э-э-э-э-э….Каору, надо же! А мы .. и не.. жда..ли.. – несколько секунд я молча смотрел на него и на ребят. И вдруг… меня пробил такой дикий хохот, что стало трудно дышать. Я буквально свалился с ног на диван. У меня была просто истерика. Парни сначала сочувственно смотрели и, видимо никак не могли понять, чего это со мной такое.

Через несколько минут я успокоился и пришел в себя.

- Вы.. вы.. ну так вы смешно выглядели.. ха-ха-ха.. жалко что..ха-ха.. фотоаппарата не было..ха-ха-ха..

Ребята стали потихоньку отходить и тоже улыбаться.

Через пятнадцать дикого хохота, сотрясавшего окрестности, мы стали сворачивать истерику. Быстро убрали «снаряды» и расселись по местам.

- А теперь к теме дня. Я тут подумал.. Может стоить поменять имидж? – моя последняя фраза зазвучала как-то совершенно не в тему, поэтому я поспешно продолжил. – Чтобы добиться результатов, нам необходимо привлечь внимание. Люди к нам привыкли и не ждут ничего нового. А мы не настолько известны, чтобы смена имиджа считалась чем-то противозаконным. Сами посмотрите: большинство нынешних групп имеет примерно одинаковый стиль. Почему бы нам не попробовать отойти от него? Сделать что-то своё? – я выдал эту тираду на одном дыхании и когда замолчал, в студии повисло долгое молчание. На меня смотрели четыре пары глаз и явно плохо понимали, что я вообще тут говорю. Первым голос подал Тошия.

- Ано.. ты долго думал прежде чем это выдать? – его вопрос поставил меня в тупик.

- Каору-кун, ты уверен? – я не мог ответить и Шинье, потому что тогда сам ещё не знал: уверен или нет. Остальные молчали.

- Я.. у меня уже достаточно давно висит эта идея.. И я решил, что неплохо было бы обсудить её с вами. Я не требую кардинального изменения имиджа и названия группы. Но ведь это действительно интересно! Мы могли бы начать всё заново, найти какую-то свою чёрточку, свойственную только нам, - я снова замолчал и через мгновение добавил совсем тихо, - подумайте…





Я отменил репетиции на две недели. Хотел, чтобы ребята обдумали моё предложение. Но когда мы снова встретились, то эта тема как-то не всплыла. А выводить на обсуждение снова не хотелось. Поэтому мы продолжили репетировать.

Дело шло к Новому Году. Не могу сказать, что была уйма заказов, но всё же. Нас пригласили выступить на кануне Нового Года в один очень известный клуб, где устраивалась вечеринка в стиле «вижуал». А раз такая внешность, значит и музыка должна быть соответствующей.



***

Внезапно череду моих воспоминаний прервал звонок мобильного. Я нехотя слез со стола, оставил чашку с остывшем, но нетронутым чаем на стуле и пошёл искать противно верещащую вещь. Вибрации и звуки Ain’t afraid to die доносились откуда-то со стороны ванной комнаты.

Проходя мимо огромного зеркала в прихожей, мельком глянул на себя: всё в полном порядке. Открываю дверь. Так и есть: светится своими неуёмными огоньками и мечтает спрыгнуть со стиралки. Ловлю непоседу в последний момент и быстро откидываю крышку. Даже не глядя на номер.

- Моши?

- Ано.. Каору-кун? – О_БО_ЖЕ… - Здравствуй, - так, спокойно, возьми себя в руки. Это просто совпадение и ничего более. Он не мог знать, когда ты начинаешь перебирать в голове весь хлам.

- Доброго, Тошия-кун, - вот, молодец, голос прозвучал почти убедительно. Так. Теперь спокойно, глубокий вдох. – Ты что-то хотел? – ааа, чёрт, руки дрожат. Главное не уронить телефон..

- Ано.. Каору.. Я бы хотел встретиться с тобой.. Если у тебя есть свободное время, - а у тебя-то что за неуверенность в голосе? Неужели не знаешь..

-Есть. Можем сегодня около восьми. В кафе..

- Да. Я помню, - прерываешь меня в своей обычной манере. - Хорошо, сегодня в восемь.

Я закрыл телефон и сел на теплый кафель. Воспоминания снова затопили меня..



***

И вот, вечер. Техники уже вовсю настраивают аппаратуру, мы с Даем и Тошией раз за разом перепроверяем гитары, Ке распевается. Странно, но лично я впервые в жизни так сильно нервничал. Даже самое первое моё выступление не шло в сравнение.

Ведущий объявляет наш выход. Мы должны отыграть 12 треков с перерывом между седьмым и восьмым.

Первым на сцену выходит Дай. Порой я его не узнаю. На концертах он настолько преображается, что кажется совершенно незнакомым человеком. Более того: дикарём каким-то. Готов крушить и ломать технику, бегать по сцене, постоянно пристраиваясь то ко мне, то к Тошие, а то и вовсе к Кё. В общем, вытворять всякие казусы. Вот и сегодня не обошлось: побежал, покувыркался. Как у него ноги в волосах не путаются?!

Следующий выбегает Тошия. Тоже кувыркается. Да что за дебильная фишка?!... Может мне тоже попробовать?

Тошия встаёт в уголочке за Даем и тихонько теребит струны. Успокоился, что ли?

Шинья сразу садится за ударные. Кажется, он немного не в настроении и не хочет, чтобы это заметили.

Я, пока иду по сцене, думаю: «Кувыркаться или нет?» Решаю, что это лишнее. Просто показываю всем посетителям фак, от чего они радостно визжат, и делаю знак Кё, чтобы не задерживался.

Ууу, вот же чертёнок! Всем сегодня надо выпендриться, как я понял…



Даа, такого выступления у нас давно не получалось. Просто ажиотаж! Публика ревела и всё никак не хотела нас отпускать. Мы выкинули почти все свои медиаторы и бутылки воды! А они хотели ещё и ещё.. Под конец Шинья не выдержал и кинул в зал свои палочки. Со злости он их так запульнул, что ли? Одна пришлась на голову какого-то фаната. Видел собственными глазами. А вторая затерялась в океане рук.

Внезапно я услышал, как рядом с моим ухом что-то пролетело. По инерции наклонил голову влево и проследил за полётом любимого напульсника Дая. Да что они, вправду с ума сегодня по сходили?! Дабы не попасть под ещё «снаряды» я быстренько схватил гитару и убежал за кулисы, где меня ждали ребята с дополнительными бутылками воды и полотенцами. Схватив пару и того, и другого я прошёл в гримёрку. Перед выступлением сказали, что здесь есть душ. Есть, да??!!!...есть..

Концертный костюм полетел на диван, туфли в разные стороны. Хорошо хоть волосы сегодня не убирал, а то пришлось бы расплетать эти ужасные хвостики и косички. Взял халат, включил тёплую воду, набрал ванну (решил устроить себе баунти) и с наслаждением погрузился в неё, намереваясь обдумать сегодняшнее выступление… Не тут-то было. Стоило немного расслабиться, как в дверь стали неистово стучать и бить ногами. Послышались явно рассерженные голоса, потом ругань.. потом мат. Да что это такое, в конце-то концов?! Разозлившись, я вытащился из ванны, накинул халат и открыл дверь. Какая-то жирная туша немедленно придавила меня к полу.

- Аааа!!! Мать вашу, что происходит?! Уже нельзя помыться спокойно! – я, кажется, ударился головой при падении. Будет шишка… «дайевская»..

Черноволосая зараза разлеглась на мне, ругаясь весьма неприличными выражениями. Я поёрзал. Дай соизволил поднять личико.

- Кккаору.. ты чего в моей гримёрке деешь, а? – его словесный поток высох как раз тогда, когда я заучивал новое и весьма витиеватое выражение, обозначающее.. Сложно понять, что оно обозначало.

- Что значит в твоей? И вообще, может встанешь с меня, а? – я в упор посмотрел на него. Внезапно лицо Дая вытянулось.. просто взяло и вытянулось. Потом побледнело.. позеленело.. снова побледнело и наконец приобрело ярко-пунцовый цвет.

- К..К..Ккка..оррру…. – да что такое?! Он смотрел на меня с таким ужасом, будто встретил ночью в тёмном переулке полностью загримированным… Блядь, загримированным!!!!! Твою… я же забыл смыть макияж!!… ой, бляя….

Я быстро спихнул с себя Дайске, вскочил и убежал в ванную. Ну разговоров завтра будет.. Фак..

В ванной несколько секунд осматривал себя в зеркале и, сообразив в чем дело, с истошным воем запрыгнул обратно в ванну и стал усиленно тереть лицо, стараясь как можно быстрее смыть себя весь этот ужас. Минут через десять, почувствовав, что косметики на лице, наверное, нет, протянул руку, взял с полочки зеркало и во второй раз стал созерцать себя на предмет не до конца смывшихся теней или помады. Хм, вроде всё нормально. Сквозь шум воды послышался стук в дверь. Ну что ещё?! Неужели они думают, что у меня слух Супермена?!

- Сейчас!! – с неохотой выключив воду, я вылез из ванны, закутался в полотенце и с нарочито сердитым лицом распахнул дверь. Послышался глухой удар. Немного помедлив, прикрыл дверь и увидел сидящего на полу Дая.

- Ты чего здесь расселся?

- Загораю. Не видно что ли? – Дайске сидел на полу и, задрав голову, зажимал руками нос.

- А, ну давай, давай, загорай.. – улыбнувшись. Прохожу в комнату: крови на лице нет, значит всё нормально. Сзади что-то зашуршало, послышалось обиженное пофыркивание, хлопок двери и шум включённой воды.

Я стал шариться по сумкам, стоящим в уголке, в поисках повседневной одежды. Вывернул на кровать абсолютно всё, но там ничего не было. Ничего моего. Только вещий Дая. Я уже открыл рот, чтобы отчитать безбашенного друга, но тут же его захлопнул.

«Кккаору.. ты чего в моей гримёрке деешь, а?»… ёптыть.

Придерживая полотенце, я ломанулся к двери, чтобы как можно скорее покинуть гримёрку, оказавшуюся очень гостеприимной, но не моей. Открыв дверь, я моментально её захлопнул, закрыл на замок и медленно сполз на пол: по ту сторону баррикад находилась теперь уже визжащая диким голосами толпа фанаток Дайске. Шум воды прекратился, дверь, ведущая в ванную комнату открылась, на пороге появился мокрый и злой Дай.

- Каору, отдай полотенце.

- Чего? – кажется, мои глаза медленно, но верно лезли на лоб.

- Чего-чего, полотенце отдай, говорю! – тут я опустил взгляд вниз: на его бедрах красовался концертный костюм в дырочку. Мои глаза с минуту бегали по гитаристу а потом я рухнул на пол и, отчаянно колотя ногами по полу, расхохотался. Дайске смотрел на меня, как на придурка. – Нэ, Каору-кууун.. – я заметил ноги у своего лица и, максимально пытаясь сдержать рвущийся наружу смех, сказал:

- Я вас внимательно слушаю, Андо-сан, - уголки моих губ помимо воли ползли куда-то к ушам при взгляде на злющего одногруппника.

- А чего ты к себе не идёшь?

- Э… я не могу, - смешинка, попавшая в рот, растворилась.

- Это ещё почему? – глаза Дая внимательно изучали моё лицо.

- Дайске, ты правда плохо соображаешь или просто притворяешься? – я потянул его за руку. Парень покорно сел рядом. – Вот ты подумай: я, в одном полотенце, с мокрыми волосами, выхожу из твоей гримёрки прямо в лапы твоих пьяных фанатов. Как думаешь, о чём напишут утренние газеты? – во время этого монолога я изучал стену, а Дай – потолок.

- Зато… - он глянул на меня и снова задрал голову. – Мы… - тут он поднялся на ноги, поднял меня и развернул лицом к двери. – Станем…- мгновение и щёлкнул замок. – ЗНАМЕНИТЫМИ!!!!!! – одним ловким движением он распахнул дверь и толкнул меня в коридор. Я вылетел из комнаты, и резко остановился, едва не встретившись лбом с противоположной стенкой: коридор был пуст. Я повернулся и посмотрел на Дайске. Тот стоял с вытянувшимся лицом и непонимающе хлопал глазами.

- А.. а.. а где толпа визжащих фанатов? – растягивая слова, произнёс он.

- Нету, - сказал я мстительным голосом и злобно посмотрел на гитариста, поежившегося под моим взглядом. – Ну что, господин камикадзе, что ты мне хочешь сказать? – было заметно, как Дай побледнел.

- Нуу… я… ээ… в общем… забери себе полотенце, оно мне не нужно! – парень быстро захлопнул дверь, оставив меня, полуголого, на произвол судьбы в коридоре какого-то клуба. Улыбнувшись закрытой двери, я пошёл искать свою гримерку.



***

В руках снова завибрировал телефон. Я глянул на высветившийся номер. Сговорились они, что ли?

- Да!

- О, Каору! Не думал, что ты так быстро согласишься! – в трубке послышался смех.

- …

- Ладно, ладно, извини. Слушай, у меня к тебе предложение интимного плана.

- …

- Ты умер?

- А как ты думаешь?

- Ну…

- Ты так и не научился думать.. Дайске, это феноменально, старый извращенец, - невольно улыбаюсь трубке. Они действительно звонят потрясающе вовремя. Прямо как я…



***

Часов в двенадцать дня я соизволил оторвать голову от подушки. Казалось, что проспал сутки минимум, хотя на самом деле лег всего четыре часа назад. Концерт позади, но репетиции никто (в данном случае я) не отменял. Значит так: сегодня пусть отдохнут, а завтра работать. Никаких выходных, за ними за всеми должок.

С весёлыми мыслями о репетициях, начинающихся специально для Дая в восемь утра, я дотянулся до телефона тумбе и набрал код номера, находившегося подо мной на комнату левее. Секунд двадцать пришлось слушать долгие гудки. Однако, спустя эти самые двадцать секунд, гудки прекратились, раздался непонятный треск и… я, кажется, покраснел. Трубка издавала звуки, больше всего походившие на стоны. У меня в голове все перепуталось. На мгновение показалось, что я спросонья не тот номер набрал. Но один из двух голосов (их там точно два было: мужской и женский) очень явно напоминал голос дражайшего гитариста.. точнее, пытался напоминать, потому что я никогда на самом деле не слышал, как Дайске стонет. Ещё минуту я держал стонущую трубку в руках, а когда опомнился, в голове копошилась привлекательная мысль.

- Дааайске…. – как можно громче, но стараясь не слишком надрываться, и холоднее произнес я в трубку, на что она мне ответила двойным криком удовольствия и последовавшим молчанием. Я заткнул рот рукой, чтобы не рассмеяться. Через полминуты послышалось шуршание и неразборчивые голоса. – Дааааайске… Ты уже выучил те партии, которые я тебе отдал до выступления…? – на этот раз я уткнулся мордой в подушку, чтобы мой хохот не сильно пугал постояльцев отеля. Трубка по-прежнему была у моего уха, поэтому я достаточно хорошо расслышал дрожащий голос Дая.

- Ккаору… тты гдде? – я уже представил себе, как он, завернувшись в одеяло по самые уши, бегает испуганным взглядом по комнате в поисках меня. Новый приступ хохота утопил все мысли. Отдышавшись, я вновь придал своему голосу серьёзность.

- Ну, Дайске, ты же умный мальчик. Как ты думаешь, где я могу находиться в столь раннее время?

- Ккаорру! Хваттит прятаться! Я серьеззно!

- Да в кровати я! – послышался женский вскрик и возня. На этот раз я беззвучно ржал в подушку минуты две. Нет, ну это надо быть такими идиотами? Мои размышления прервала здравая мысль. – Нет, Дайске, не там ищешь. Так, смотри левее, ещё чуть-чуть левее, теперь прямо.. прямо перед собой! И голову вниз.. на полу.. – моя истерика достигла наивысшей точки. Теперь я откровенно хохотал в трубку, на что та ответила сначала пыхтением, а потом несколькими выражениями нецензурного характера.

- Ты у меня поплатишься…..

- Правда что ли? А я думал, теперь мы квиты.. – я положил трубку обратно на телефон и закутался с головой в одеяло.



***

- КАОРУ!!!! Ты всё-таки заснул…

- А? А.. Нет, Дай-кун, прости, о чём мы? Ты за чем-то конкретным звонил или просто?

- Да вот, подумал: давай встретимся? Если у тебя не очень много дел.

- Да давай, без проблем. Где и когда?

- Я заеду за тобой в половине восьмого, ок?

- Хорошо, конечно. Буду ждать.

И снова молчание в трубке. Такое привычное. Хотя обычно, когда ты мне звонил, молчания не было. Просто в последние пару лет оно образовалось на месте твоего голоса. Я его почти забыл. Знаешь, я даже несколько раз пытался загадать, смогу ли я узнать его или уже нет. Думал, последнее. Ан нет, не всё так просто.

Поднимаюсь с пола, отряхиваю штаны и бреду в комнату на поиски одежды. Осталось ещё больше шести часов.



***

Почти целый месяц мы репетировали без передышек. Мне порой приходилось оставаться в студии на ночь, чтобы ещё кое-что доработать. На конец месяца был назначен концерт. На тот момент я ещё не очень хорошо понимал, что значит действительно большой концерт. Выступали в основном в клубах, но в больших концертных залах – никогда.

Оставалось всего каких-то 10 дней, а у меня в голове была только одна мысль: как назвать? Этот маленький простой вопрос поставил меня в тупик. Ребята предлагали кучу различный названий, но никак не могли найти что-то подходящее.

То утро стало вторым подряд, которое я встретил в студии. Рядом со мной на диване валялась кипа бумаг и бумажек. А сверху высились несколько башенок из пластиковых стаканов от кофе. Суставы пальцев болели от напряжения. Я отложил гитару и пошел в уборную. Эх, жаль, что там зеркало висит. Лучше бы его там не было. Хотя, нет. Лучше бы я просто туда не смотрел. Моё лицо было похоже на маску: какие-то синие круги под глазами, щёки впали, бледный.. Мертвец прямо… Стоп. Маска. Вот оно!!

Не чувствуя под собой ног, я распахнул дверь и столкнулся лбом с Кё. Фак… этот мелкий подпрыгнул, что ли, чтобы оставить на моём лбу память о себе?!

- ААААА!!! Каорууу… блин, знаешь, как ты меня испугал?! Я же чуть дара речи не лиш..

- Death Mask

- А? – Кё уставился на меня. – Прости, что?

- Мёртвая маска. Название. Скорее. Надо звонить, чтобы они написали, - я бросился к телефону и стал судорожно набирать знакомые цифры.

- Ээ, Каору-кун, ты двинулся? – Кё уже стоял за моей спиной. Я повернулся к нему и грозно зыркнул. – Понял, не дурак, - промямлил он и уселся на диван. В трубке сначала были длинные гудки, а потом раздался приятный женский голос.

- Секретарь господина Шимору. Я вас слушаю.

- Здравствуйте, могу я поговорить с Шимору-сан?

- Да. Как вас представить?

- Ниикура Каору.

- Подождите минуту..



Через десять минут я договорился с нашим продюсером о названии концерта. Положив трубку, я повернулся и увидел спящего на диване Кё. На его плече мерно посапывал Тошия. Дайске и Шиньи не было.

- Гхм.. – достаточно ненавязчиво сказал я у Тошии над ухом, так как до Кё дозваться всё равно было нереально.

- А? Что? Сколько? – басист прошёлся сонным взглядом по студии и наконец заметил меня. – А, Каору, это ты.. Ну ты меня и напугал.

- Где Шинья и Дайске не в курсе? Они уже очень сильно опаздывают, - я глянул на настенные часы.

- Ну, может скоро придут. Только можно я посплю до их прихода? – Хара снова устроился на плече у Кё.

Внезапно дверь распахнулась и в студию влетели растрёпанные гитарист с ударником.

- А мы вот в пробке застряли! – с ходу выпалил Дай. Шинья держался за его плечо и пытался отдышаться.

- В пробке застряли? – я осмотрел ребят, которые явно минут 10 назад побросали тарелки в раковину.

- Да, - Шинья усиленно закивал головой.

Весь наш маленький разговор Тошия теребил за плечо Кё, на что тот отвечал весьма нецензурными выражениями.

- Кё.. Эй, Кё, Каору нас сейчас убьет.. – прошептал басист ему на ухо. Вокалист моментально подскочил и достаточно бодро выговорил:

- Ну, что? Репетируем? - я бы даже поверил, что он вообще не спал, если бы не закрытые глаза.

- Конечно. Нам ещё многое надо успеть! – улыбнувшись, я взял свою гитару и стал её настраивать.



***

Ну, что, время? Двадцать минут восьмого. Я уже готов и, сидя в кресле, жду Дайске. Взгляд скользит по стенам, увешанным фотографиями. Из всего многообразия лиц глаза выхватывают одно: «Тошия».

- Твою мать.. – вскакиваю и начинаю судорожно рыться в карманах, ища мобилу. – Как я мог забыть? Как?! Идиот.. – трель звонка раздается из спальни. Я подскакиваю к кровати, хватаю и телефон.

- Каору, это я. Выходи, - веселый голос Андо на минуту вводит меня в ступор. Не знаю, что сказать. Точнее, что делать.

- Эээ.. я..

- Каору, ты там жив?

- Дай, что за тупой вопрос?! Конечно!..нет, - выигрываю время, чтобы сообразить, как выкрутиться из ситуации. – Дайске, послушай, а куда мы едем?

- Это сюрприз, - смешок.

- Андо, я серьезно. У меня срываются планы. Говори.

- Да ничего у тебя не сорвется, дурак! Выходи давай, - щелчок и связь прервана. Тошия расстроится. Звонить или нет? Ладно, разберусь на месте.

Накидываю куртку, обуваюсь, выключаю свет и выхожу, не забыв закрыть дверь. Раздается сигнал. За годы у него терпения точно не прибавилось.



***

У подъезда стоит машина Андо, сам он курит, опершись на дверцу.

- Ну ты и собираться, Каору. Как на свидание, - смешок в мою сторону пролетел, даже не задев.

- А если ты меня в клуб повезешь, что же мне, бомжем быть? – открываю противоположную Дайске дверь и усаживаюсь на сиденье.

- Знаешь, что? Ты даже в своей пижаме дорого выглядишь, - Дай выкинул окурок и уселся за руль.

- Хаха, очень смешно, - едва успел пристегнуться.



Всю дорогу меня мучила мысль о том. Что я так и не позвонил Тошии. А ведь мог бы вспомнить. В итоге, н уже минут сорок ждет меня.. Внезапно, мои мысли прервала резкая остановка и сдавленное «ой». Сначала никак не мог понять, откуда оно. Потом решил посмотреть назад.

- Ладно, Тотчи, вылезай. Удивляюсь, как Каору не заметил твоего частого дыхание над его ухом, - рассмеявшись ответил Дайске и бросил взгляд в зеркало заднего вида. Я обернулся: над моим сидением появилась встрепанная голова дражайшего басиста.

- И что это значит? – слегка пригладив торчащие в разные стороны волосы Тотчи, я сурово (ну, мне так показалось) глянул на Дайске.

- А я-то чего? – тот даже не глянул в мою сторону.